Я промолчал. В чем нуждался Джо, так это в твердой руке, которая взялась бы за него лет десять назад. Сейчас было ясно, что он стоит на пути к полной гибели и не станет благодарить того, кто попробует свернуть его с этого пути.
– Этим старым рыдваном мы пользуемся, когда надо что-нибудь купить в деревне и тому подобное. Кремовая – это моя. Дядя Джордж подарил мне ее, когда я вернулась в прошлом году из Швейцарии. Правда, восхитительная? – Кэт любовно погладила машину.
Раздевалка наполнялась, в нее втискивались сверх всякого штата еще и ирландские жокеи, приехавшие на эту встречу, радостно возбужденные, говорившие оглушительно громко. Мы с Дэном перешли в весовую, которая тоже была переполнена, но там хоть можно было слышать друг друга.
Так вот в чем было дело! Красавица Кэт, смелая, милая Кэт, оказывается, еще не пробудилась для любви! Она не сознавала, что в ней горит тот огонь, который я видел в каждом ее движении. Огонь этот с детства приглушался в ней старомодной теткой, и трудно было теперь дать ему разгореться, не смутив ее душевный покой.
Я встал и пошел обратно к трибунам. Голос комментатора бубнил в громкоговорителе, лошади приближались ко второй открытой канаве, это означало, что скачка наполовину закончена и мне надо торопиться.
Я хотел ответить, что это неправда, и не мог.