— Раиса Алексеевна, я тут немного приболел, — доложил он секретарше и бессменной подруге начальника.
Так мы оказались в отеле «Трафальгар», где прожили четыре недели, не отрываясь друг от друга… Нам хотелось близости каждую секунду. С ним невозможно было заскучать. Он был одновременно смешным и романтичным. Он разувал меня, снимал чулки, целовал мои ступни и брал в рот пальцы, и я почти стонала от желания и смущения. А потом он так серьезно говорил, что надо бы мне пятки погрызть, и сразу начинал грызть, мне было щекотно, и я орала, как сумасшедшая.
— Ну вот и ладно. И черт с ними, с двумя! — Безукладников уже проклинал свою несдержанность. — Как ты сейчас выглядишь?
В маленький, похожий на аптечный склад офис Немченко он прибыл ровно в десять, подгадав такое время, чтобы Сергей Юрьевич еще доедал дома Иринины гренки, а его секретарша уже красила ресницы на рабочем месте. От своей неудобной наволочки Безукладников избавился, сказав как можно строже: «Директору — лично в руки. Он знает, для чего!» Секретарша лишь приподняла брови. Когда приехавший через полчаса Немченко стал допытываться, как выглядел посетитель, она уверенно ответила: «Симпатичный мужчина, только очень запущенный». Приблизительно так же она описывала всех и каждого: Лучано Паваротти — «симпатичный, только очень толстый», Михаил Горбачев - «симпатичный, только очень лысый».
— А знаете, полковник… — У Безукладникова прорезалась пылкая запальчивость школьника, которого застукали прогуливающим, в то время как с урока сбежал весь класс. — Вы мне тоже очень подозрительны. Очень! Вы до сих пор пальцем не шевельнули, чтобы это покушение предотвратить! Ни вы, ни Холодянин… Но с господином Шимкевичем вы теперь общаетесь нежнее, чем с собственной мамой. Уже через неделю вы намерены принять от него сумму, которая в шестьдесят два раза больше вашего оклада. И вы уверены, что это останется тайной для всех!..
Город на синих холмах жил своей маленькой всемирной жизнью.