У Безукладникова было такое лицо, будто я не оправдал его надежд на вложение солидных капиталов. Он отхлебнул своего спитого чая и вдруг совершенно серьезно спросил, какую ежемесячную сумму я бы счел достаточной для себя. Это становилось почти забавным.
Вот в таком, почти гамлетовском, настроении он взялся левой ладонью за острый конец косо обрубленного провода, любуясь его свежим блеском. И, разумеется, не случилось ничего.
Набирая номер, он волновался так, что путался в цифрах и трижды начинал заново.
Стефанов, в свою очередь, тоже прикидывал. Он не впервые сталкивался с необходимостью убрать человека. Но никогда еще эта необходимость не была столь настоятельной и срочной.
Так бы он и рассуждал, косясь на часы в зорком предвидении обеда, если бы в одиннадцать пятнадцать ему не позвонил из ФАПСИ полковник Стефанов и, ломая всякую чиновничью субординацию, не затребовал срочной встречи с глазу на глаз.
Прогуливаясь по своему запертому коридору, Безукладников тихо сокрушался изза отсутствия на втором этаже окон (на одиннадцатые сутки заключения он сильнее всего желал просто выглянуть в окно), когда с лестницы донеслись торопливые шаги, заскребся ключ в замке и за дверью возник полковник Стефанов с ненормальными, пьяными глазами.