– Пора вставать, – сказал Полосков, поднимаясь, – говорун зовет нас дальше.
– Совсем странно, – сказал я. – Но хоть есть его описание? Как он выглядел?
Я протянул склиссу последнюю охапку сена. Склисс прижался боком к решетке, чтобы я его почесал.
– Нет, не очень, – сказал робот. – У нас вообще в последние годы были перебои со смазкой, но все-таки мы кое-как обходились. А после того как на нас рассердился один человек и проклял нас страшным проклятием, жуткий, таинственный паралич начал губить нас от мала до велика. И вот я, боюсь, последний более или менее здоровый робот на всей планете. Но паралич подбирается уже к сердцу. И, как видите, даже челюсть заедает.
Алиса подумала, что Громозека слишком уж скрытный и недоверчивый. Наверное, временщики его все-таки выслушали бы.
– Два, – заметила Алиса спокойно, – только он один глаз все время прижмуривает.