— Значит, мы держимся модели "лейкоцитов со щупальцами".
Не помню, как попал сюда. Не помню, как меня чинили.
Да. Одиноких. Вынужденные или действовать поодиночке, или покрыть меньшую территорию, мы решили разделиться. Мы были словно блиц-картографы в поисках Эльдорадо. Все наши действия основывались исключительно на вере: вере в то, что объединяющие принципы внутренней архитектуры "Роршаха" возможно извлечь из снятых на бегу мерок. Вере в то, что внутренняя архитектура "Роршаха" вообще объединена какими-то принципами. Прежние поколения поклонялись злобным и непостоянным духам. Наше уверовало в упорядоченность мира. Здесь, в чертовой пахлаве, поневоле задумаешься, а не подобрались ли предки ближе к истине.
— Может, они еще не закончили работу, — предположила Джеймс. — Как и над всем объектом.
В тот момент я недолго раздумывал над этим. Шпиндель погиб, а убийца его оставался с нами — парил под носом у "Тезея" титанической, разбухшей головоломкой, готовой в любую секунду раздавить нас. Так что я изрядно отвлекся.
Двести восемьдесят один кельвин. Выше точки замерзания.