«А по-моему, — говорит преподаватель, играя шариковой ручкой и улыбаясь Биллу из-под полуопущенных век, — вам надо еще учиться и учиться».
«Паккард» остановился на холме и дважды просигналил фарами. Из него вышли четверо и присоединились к толпе. У некоторых были двухгалонные канистры с бензином, и каждый держал факел. Один остался за рулем «паккарда». У Мюллера, между прочим, был «паккард». И, кстати, тоже зеленый.
— Я приплачу ему пять долларов чаевых! — вскричала Кэй. — Это самая отрадная новость после отставки Никсона! Давай приезжай ко мне, дорогая. И тогда… — Кэй замолчала, а когда заговорила снова, в голосе ее уже не было шутливости, зато было столько доброты и любви, что Беверли чуть не разрыдалась. — Слава Богу! Наконец-то ты порвала с ним, Бев! Я не шучу. Слава Богу!
— Мы не будем смеяться, — заверил его Бен и посмотрел на ребят. — Что, будем смеяться?
Беверли почувствовала, что в горле у нее пересохло и оно словно каменное. Сердце готово было вырваться из груди. Еще немного — и начнется рвота. По зеркалу длинными струями стекала кровь. Лампочка над раковиной была в кровавых пятнах. И Бев отчетливо уловила этот запах, усиленный жаром лампочки. С краев раковины стекала кровь и падала на пол жирными каплями.
— Какие типы? — спросил Ричи, хотя уже догадался.