— Последнее время я часто вспоминаю дом, — сказал Билл и отпил виски.
— Эй! — вскрикнул Виктор, приглушенно, почти в испуге.
Эдди подошел к Каналу, переливавшемуся маслянистой рябью. По темной шелковистой его поверхности скользнул лунный луч. Эдди сел на парапет и стал болтать ногами, обутыми в кеды. Последние полгода стояла засуха, Канал обмелел: между поверхностью воды и изношенными кедами было футов девять. Но если внимательно приглядеться к стенкам, то можно заметить, до какого уровня в разное время поднималась вода. По бетону тянулась широкая грязная полоса. Бурый цвет незаметно переходил в желтый, а прямо под кедами Эдди — в белый, по белой полосе он и стучал резиновыми подошвами.
— Не надо м-м-маму, — ответил Билл. Он снова схватил альбом. С руки на пол закапала кровь.
Он говорит, тщательно подбирая слова, без заикания: вот уже больше пяти лет он не заикается.
— Когда ты дал эту свою знаменитую клятву?