— Эдди, но я никак не могу, — зарыдала Мира. — Он знаменитость, звезда. Если я собьюсь с пути, заблужусь, он накричит на меня. Я уверена, что накричит. Они все кричат на шоферов, когда те сбиваются с пути… Я заплачу… Может случиться авария… Наверняка случится. Эдди… Эдди… Тебе надо остаться дома!
Спустя минут сорок, чувствуя некоторое облегчение и очищение, Ричи бросил свои чемоданы в багажник и вывел машину из гаража. Смеркалось. Ричи окинул взглядом дом, возле которого он недавно посадил деревья, посмотрел на берег, потом на воду, принявшую бледно-изумрудный оттенок, с поперечной полосой золотых блесток. У него возникло предчувствие, что он видит это в последний раз, что он не что иное, как живой труп.
— Знаете, прямо как у львов в цирке, — рассказывал Анвин. — Здоровенные, вот такие.
Казалось, ноги его не движутся, а дом, безмолвный, мрачный, как будто приближается к тому месту, где он стоит.
— Я никогда не сделаю тебе больно, — сказал он, обнимая ее. И он сдержал свое обещание — честно держал его вплоть до 28 мая 1985 года, того самого дня, когда он принял эту злосчастную ванну.
— Ну что же, если вы абсолютно уверены, что здоровы…