В аэропорту «Кеннеди» Хэнскома ожидал лимузин, на котором он добирался до нью-джерсийского аэропорта «Тетерборо» — путешествие, которое субботним утром обычно занимало не больше часа. Еще не было и полудня, а он без всяких помех уже сидел в кабине своего «Лира» и в 14.30 приземлялся в Джанкинсе. «Если двигаться в западном направлении очень быстро, — рассказывал Хэнском Рики Ли, — кажется, будто день длится вечно». Приезжая домой, Хэнском обыкновенно спал с дороги часа два, затем час беседовал со своим старшим работником на ферме, а затем с секретаршей. Поужинав, он неизменно заглядывал в «Красное колесо» часа на полтора. Он приходил один, неизменно садился у стойки и всегда уходил без спутниц, как и появлялся, хотя в этой части Небраски было множество женщин, которые почли бы за счастье даже снимать с него носки. Вернувшись на ферму, он шесть часов спал, а затем все его передвижения повторялись, но уже в обратном направлении. Клиентов Рики это очень впечатляло. «Может быть, этот Бен Хэнском гомосексуалист», — предположила как-то одна из посетительниц «Красного колеса». Рики посмотрел на нее и обратил внимание на тщательно уложенные волосы, великолепный костюм, несомненно, от модного модельера, бриллиантовые клипсы в ушах и весьма характерный взгляд; он догадался, что эта дама с Севера, возможно, из Нью-Йорка, сюда приехала ненадолго посетить каких-нибудь родственников или, может, старую школьную подругу, очень торопится и хочет, чтобы ее поскорее обслужили. «Нет, — ответил он, — мистер Хэнском не голубой». Дама достала из сумочки пачку сигарет «Дорал» и держала сигарету во рту, сомкнув ярко накрашенные губы. Рики Ли поднес ей зажигалку. «Откуда вы знаете?» — спросила она, слегка улыбнувшись. «Просто знаю», — ответил он. И он действительно не лукавил. Он хотел было сказать, что мистер Хэнском одинокий человек; более одинокого он, Рики Ли, не встречал, но не стал говорить это даме из Нью-Йорка, которая смотрела на него, как на какую-то забавную особь.