Теплые ладони сжимают мое лицо. Пальцы трут виски и лоб.
Я машинально кивнула. Я всегда была любопытной — потому Матвей и прозвал меня сорокой.
Мы одновременно оглянулись на появившуюся Мадам. Она казалась разозленной — во всяком случае, ее голос был ледяней и пронзительней февральского ветра.
— Пробки, — сказал он. — Здравствуйте, господин Президент!
Мы стояли вплотную, но никто из нас и не подумал отступить. Я вглядывалась в лицо Оракула. Жаль все-таки, что коридоры школы так темны…
— А? Что? — синхронно спросили девчонки. У Ольги аж расческа запуталась в волосах.