Фрэзер сделал затяжку и выбросил погасшую спичку.
У Кэтрин потекли слезы, но врач не пытался ее утешить, давая выплакаться. Сквозь громкие рыдания Кэтрин слышала, как на столе у врача несколько раз раздавался звонок, но доктор Никодес не обращал на это внимания. Наконец Кэтрин перестала плакать, достала носовой платок и вытерла лицо.
– Все в вашем поведении оскорбляет меня, – спокойно сказала она. – Не люблю людей вашего типа.
– Вы давно работаете в «Метро – Голдвин – Майер»? – спросила она.
Ее слова тронули Фрэзера, и он с благодарностью взглянул на нее.
– Это один из самых замечательных шедевров великого мастера, – заявил он, показывая картину.