По окончании смены Кэтрин надела пальто, попрощалась с девушкой, которая села за кассу, и поспешила на улицу. Был теплый осенний вечер. С озера дул прохладный ветерок. Небо напоминало пурпурный бархат. На нем мягко светились редкие и далекие звезды. Прекрасный вечер! Как же провести его? Кэтрин перебрала в уме все варианты.
Кэтрин считала подобные разговоры вульгарными и отвратительными, но все же старалась не пропустить ни слова. Это напоминало мазохистское упражнение. Когда девушки рассказывали о своих достижениях в области секса, Кэтрин представляла себя в постели с мальчиком, который занимается с ней самой бешеной, самой неистовой любовью. Она даже испытывала боль в паху и изо всех сил старалась упереться кулаками в бедра, чтобы, причиняя себе физическую боль, заглушить другую боль, душевную. «Боже мой! – думала она. – Я так и умру девственницей, единственной девятнадцатилетней девственницей Северо-Западного университета! Да что там университета, наверное, всех Соединенных Штатов! Девственница Кэтрин! Церковь причислит меня к лику святых, и перед моим изображением раз в год будут зажигать свечу. Что же со мной делается? – убивалась она. – Сама знаешь что, – распаляла она себя. – Никто не предлагает тебе заняться любовью, а ведь этим можно заниматься только вдвоем. Я хочу сказать, если делать это по всем правилам, то нужна пара».
– Весь вечер у меня к тебе какое-то странное отношение.
Он обнял ее и улыбнулся своей наивной, детской улыбкой.
– Разумеется, – согласился Барбе. – У меня есть для вас целый ряд сообщений.