— Как дела, Слизнякус? — громко спросил Джеймс.
— Мне крайне неловко, что приходится вам возражать, Минерва, но, как видно из моей записки, Гарри получал на моих занятиях крайне низкие отметки…
Тем временем выяснилось, какую кучу Прелестей Прогульщика Фред с Джорджем умудрились продать до своего отлета из Хогвартса. Стоило Амбридж появиться в классе, как у учеников тут же начинались обмороки и рвота, зашкаливала температура, а из носу кровь лила в два ручья. Амбридж рвала и метала, пытаясь по загадочным симптомам определить источник заболевания, но ученики упорно твердили ей, что у них — «амбриджит». После того, как четыре класса подряд получили взыскания, но так и не признались, Амбридж пришлось сдаться и отпускать со своих уроков целыми толпами истекающих кровью, полуобморочных, потных и блюющих учеников.
— А куда он денется? — ответил Гарри. — Остальные кентавры обратно его не примут.
Гарри вынырнул изпод полотенца: без очков вся раздевалка казалась как в тумане, но понятно было, что все лица обращены к нему.
Гарри поднялся по истертым каменным ступенькам, не сводя глаз с новообразованной двери. Черная краска на ней местами потрескалась и облупилась. Висел серебряный дверной молоток — в форме свернувшейся змеи. Ни замочной скважины, ни почтового ящика.