Гермиона впервые произнесла имя Волдеморта, и этот факт успокоил Гарри больше, чем чтолибо еще. Все еще тяжело дыша, он опустился в кресло и понял, что рука у него опять ужасно болит. Жалко, что он разбил кубок с эссенцией мирохлюпа.
Настроившись не дать Снейпу повода испортить ему очередное занятие, Гарри, перед тем, как начать работать, по крайней мере раза три прочел каждую строчку написанной на доске инструкции. У его Стимулирующей Суспензии, конечно, не было того светло-бирюзового оттенка, что у зелья Гермионы, но, во всяком случае, она была синяя, а не розовая — как у Невилла. И в конце урока Гарри поставил колбу с суспензией на стол Снейпа со смешанным чувством вызова и облегчения.
— Простите, сэр… а почему другие кентавры вас изгнали?
— Думаешь, ты крутой, раз носишь с собой эту штуку? — спустя несколько секунд спросил Дадли.
Там, в потоке блестящих брызг взмывало ослепительное, как драгоценный камень, крошечное яйцо. Поднявшись выше, яйцо раскололось, и из него вылупилась колибри, которую повлекло к самому верху часового колпака, но, от налетевшего порыва вихря, перья птички опять стали влажным и невзрачными, ее понесло вниз ко дну, и там она опять исчезла в яйце.
— Нет, Гарри, собрание только для членов Ордена. Рон и Гермиона наверху, ты можешь вместе с ними подождать конца собрания, а потом будем ужинать. И разговаривай в холле очень тихо, — поспешно добавила она.