— Понятия не имею, — громко заявил Гарри. — Даже предположить не могу.
— ТЫ ЧТО, ХОЧЕШЬ СКАЗАТЬ — ЭТО БЫЛА ОБЩАЯ ИДЕЯ?
Гарри по-прежнему сжимал дверную ручку, даже не отдавая себе в этом отчета. Он слушал Дамблдора, затаив дыхание и не сводя с него глаз, но плохо понимал, о чем идет речь.
— Ну… дык… кожа нежная, — Хагрид попытался заискивающе улыбнуться.
Гарри так разозлился на нее, что до вечера с ней не разговаривал, а денек выдался хуже некуда. Если на переменах не обсуждали сбежавших Искушённых Смертью, то потешались над жалкой игрой Гриффиндора в матче против Хаффлпаффа. Слизеринцы распевали «Уизли — наш бог» так громко и беспрерывно, что к закату даже Филч взбесился и запретил им петь в коридорах.
Люпин и Прихвост остались сидеть. Люпин не поднимал головы от книги, но взгляд застыл, а между бровей появилась нахмуренная складочка; Прихвост в жадном предвкушении переводил глаза с Джеймса и Сириуса на Снейпа.