Гоблины хотели принять участие, их выставили… об этом тоже написал…
И он поведал все произошедшее, правда, изменил рассказ так, чтобы все выглядело, словно он видел нападение змеи не ее глазами, а со стороны. Рон, по-прежнему белый как мел, искоса взглянул на него, но не произнес ни слова. Когда Гарри закончил, Фред, Джордж и Джинни некоторое время не сводили с него глаз. Гарри почудился в их взглядах оттенок осуждения — хотя он не мог поручиться, что не ошибся. Ну вот, пусть уж лучше осуждают его за то, что он стал свидетелем нападения, и хорошо, что он не сказал им, как видел все змеиным зрением.
— Я сказал… ЗАТ… КНИСЬ! — рычал мужчина, и с огромным трудом, с помощью Люпина, ему все-таки удалось задернуть занавеси.
— Папа всегда говорит, что не верит ни единому слову Фаджа. Подумать только, сколько гоблинов убили по приказу Фаджа! Ему в Департаменте Тайн готовят жуткие яды, которые он тайком скармливает всем, кто с ним не согласен, точно! А еще этот его Кошмеватый Раносек…
— Я ничтожество, — прохрипел Рон, — полное. Не смогу играть, хоть убей. Ну что я себе думал?
— Пора тебе, Поттер, усвоить разницу между жизнью и снами, — процедил Малфой. — Дай мне пророчество, или нам придется применить палочки.