Гарри чувствовал себя иссушённым, опустошённым. Ни разу, за все шесть лет, Дамблдор не сказал Гарри, что они оба жили, и оба потеряли дорогих им, в Лощине Годрика. Почему? Может, Лили и Джеймс похоронены рядом с Дамблдоровыми матерью и сестрой? Если Дамблдор навещал могилы родных, может, он проходил тогда мимо могил Лили и Джеймса? И он ни разу не сказал Гарри… не озаботился сказать…
— Я ненавижу это, я ненавижу, что он может оказываться внутри меня, что я вынужден наблюдать за ним, когда он наиболее опасен. Но я собираюсь это использовать.
— Он нам нужен, — сказал Грифук, — без Гринготтского гоблина нам не войти в хранилище. И нам нужны погремки!
— Я не могу оставаться здесь. — Он потёр лоб; шрам опять начало покалывать, как он уже больше года не болел. — Пока я здесь, вы в опасности. Я не хочу…
— Дамблдор! — сказал Гарри, не задумываясь, потому что именно его так жаждал увидеть, и, к его удивлению, горгулья отъехала в сторону, открывая винтовую лестницу.