Ксенофилиус побледнел, как мертвец, он словно постарел на сотню лет, его губы оттянулись в хищном оскале. — Они будут тут в любой миг. Я должен спасти Луну. Я не могу потерять Луну. Вы не должны уйти.
— А ты, Драко? — спросил Волдеморт, поглаживая не занятой палочкой рукой змеиную морду. Драко рывком кивнул головой. Сейчас, когда женщина была разбужена, он, казалось, уже не был в состоянии на неё смотреть.
Как только он встал, ему захотелось уйти: он не был уверен, что выдержит тут ещё хотя бы миг. Он обнял Эрмиону за плечи, а она обхватила его за талию, и они молча повернулись и зашагали прочь по снегу, мимо матери и сестры Дамблдора, назад к тёмной церкви и невидимой им калитке.
— Прекрасно, — ответила Эрмиона, — а у вас как?
— Лили, хватай Гарри и уходи! Это он! Уходи! Беги! Я его задержу!
Гарри закрыл глаза, размышляя обо всём, что он видел и слышал. Чем больше он вспоминал, тем меньше находил во всём этом смысла… Волдеморт не сказал ни слова о палочке Гарри, ничего о сердцевинках-близнецах, ничего о том, чтобы Грегорович сделал ему новую, ещё более мощную палочку, способную одолеть палочку Гарри…