— Я не думаю, что там что-то спрятано под глазурью, — сказал Скримджер, — но Снитч может быть очень хорошим местом, чтобы спрятать что-нибудь маленькое. Я уверен, вы знаете, почему?
Гарри снова посмотрел на дюжину изготовителей брошюр: хотя они погрузились в свою работу, он вряд ли мог рассчитывать, что они не заметят, если прямо перед ними откроется дверь пустого кабинета. Поэтому он вытащил из внутреннего кармана диковинную штучку с гибкими ножками и рожком с резиновой грушей вместо тела. Присев на корточки под плащом, он поставил Петарду Отведи-глаз на пол.
— Хорошо! — сказал Скабиор. — Хорошо, мы в доле! А как насчёт остальных, Бирюк, с ними что делать?
Не осознавая этого, он сжал кулаки, вдавив пальцы в ладони, словно пытался сопротивляться физической боли. Он проливал свою собственную кровь больше раз, чем мог сосчитать; однажды остался без костей в правой руке; к шрамам у него на лбу и тыльной стороне руки это путешествие уже добавило ему шрамы на груди и предплечье; но никогда до этого он не чувствовал себя таким безнадёжно слабым, уязвимым и оголенным, словно большая часть его магической силы была оторвана от него. Он точно знал, что сказала бы Эрмиона, вырази он всё это вслух: что сильна не палочка, силён волшебник. Но она бы ошиблась, его случай особый. Она не ощущала, как палочка поворачивается в руке компасной стрелкой, чтобы выстрелить во врага золотым пламенем. Он потерял защиту сердцевин-близняшек, и только сейчас, когда её не стало, понял, как сильно он на неё полагался.
Гарри сел, продолжая растирать шрам, теперь уже вполне проснувшись. Он пытался в точности вспомнить, что он видел во сне, но всё, что к нему возвращалось — это горы на горизонте и очертания маленького посёлка, приютившегося в глубокой долине.
— По заслугам, — сказал Рон, изучая свои рваные джинсы и ссадины на ногах. — Как ты полагаешь, что они с ним сделают?