— Почему я перестал брать с собой Плащ-невидимку? — сказал Гарри, кляня про себя собственную тупость. — Весь прошлый год я обязательно таскал его при себе, и…
— Мне очень жаль, — сказал он как-то Флёр, помогая ей ненастным апрельским вечером готовить ужин, — я никак не хотел втянуть вас во всё это.
— Д-диффундо, — сказала она, направив палочку на Рона, и тот взвыл от боли: Эрмиона распорола его джинсы на колене, оставив глубокий порез: — Ой, прости, Рон, у меня руки дрожат! Диффундо!
— Тот дневник вроде как помер, когда я его проткнул, — сказал Гарри, вспоминая чернила, вытекающие из проколотых страниц, как кровь, и крики исчезающего куска души Волдеморта.
— …надзирать за эвакуацией будут мистер Филч и мадам Помфрей. Префекты, когда я скажу, вы должны будете построить ваши колледжи, и отвести ваших подопечных в должном порядке на эвакуационный пункт.
Гарри чувствовал палочку у себя на груди, но не сделал попытки её достать. Он знал, что змея защищена слишком хорошо, знал, что если он попробует направить палочку на Нагини, его раньше поразит полсотни заклятий. И, неподвижные, Волдеморт и Гарри смотрели друг на друга, и Волдеморт немного наклонил голову набок, рассматривая стоящего перед ним юношу, и безжалостная улыбка искривила его безгубый рот.