— Причина, почему Альбус никогда не говорил об Ариане, — начал Элфиас голосом, скованным от избытка чувств, — я бы сказал, совершенно ясная. Он был так душевно опустошён её смертью…
— Вижу, — сказал Тэд. — И я так понимаю, что рассказать Пожирателям Смерти об этом вы не потрудились.
Гарри почувствовал злость и отвращение до тошноты: вот сейчас взволнованные одиннадцатилетки жадно разглядывают только что купленные книги заклинаний, не понимая, что никогда не увидят Хогвартса, а, может, и своих семей.
— Но как, по-ихнему, можно «украсть волшебную силу»? — спросил Рон. — Это ж бред, если бы их можно было украсть, то и сквибов бы не было, в самом-то деле?
Ведьма глянула на сверкающую дверь красного дерева, выходящую туда, где трудились изготовители брошюр; Гарри тоже туда посмотрел, и ярость поднялась в нём, как кобра. Там, где у магглов была бы на входной двери замочная скважина, был посажен в дерево большой, круглый, с ярко-голубой радужкой глаз — глаз, до потрясения знакомый всякому, кто знал Аластора Хмури.
Он закрыл глаза. Он по-прежнему чувствовал на себе запах дома Батильды; это делало всё случившееся устрашающе живым