У них была кошка… Возможно, она погибла в Годриковой Лощине, как и его родители… Или, может, убежала, когда не осталось никого её кормить… Сириус купил ему его первую метлу… Его родители знали Батильду Багшот; не Дамблдор ли познакомил их? Плащ-невидимка всё ещё у Дамблдора… В этом было что-то занятное, странное…
— Конечно есть, Рон, только люди боятся, — отозвался мистер Висли. — Боятся, что они будут теми, кто следующий исчезнет, что их дети будут следующими, на кого нападут! Тут мерзкие слухи ходят; я, например, не верю, что профессор Маггловедения в Хогвартсе уволилась. Её уже не одну неделю никто не видел. А Скримджер тем временем сидит целыми днями запершись в кабинете; я могу лишь надеяться, что он разрабатывает план.
Он сказал явное не то. Грифук вспыхнул от гнева.
— Мы обеспечим оборону школы против Того-Кого-Не-Называют, пока ты ищешь… эту вещь.
— Попробуй «Финита Инкантатем», — тут же предложила Эрмиона, — это должно прекратить дождь, если это простое проклятье, а если не поможет, то это Атмосферные Чары, с которыми справиться сложнее, так что как временную меру попробуй «Импервиус», чтобы защитить его барахло…
Ни Дамблдор, ни Гринделвальд, похоже, за всю свою жизнь ни разу не упоминали об этой короткой мальчишеской дружбе. Однако, не может быть никаких сомнений, что Дамблдор медлил пять лет (пять лет бедствий, несчастных случаев, исчезновений), прежде чем пойти походом на Геллерта Гринделвальда. Что заставило Дамблдора колебаться — продолжавшаяся привязанность, или страх, что может всплыть их былая верная дружба? Или дело лишь в том, что ему было не в радость идти на бой с тем, кого он когда-то был так рад встретить?