— Тут ещё, — сказал Гарри. — Ещё одна вещь. Почему моя палочка сломала ту, что была у него?
Они поспешили по коридору, Клык прыгал вокруг них. Кругом, во всех коридорах, Гарри слышал шум движения, топот бегущих ног, крики; за окнами он видел всё больше вспышек света в окружающей замок темноте.
Гарри наклонился, притворяясь, что не видит этого, и подобрал сломанную Разделённую Суть. Рон пробил стёкла в обоих окошках: глаза Ребуса пропали, и грязная шёлковая подкладка медальона слегка дымилась. Того, что обитало в Разделённой Сути, не стало, издевательство над Роном было его последним деянием. Звякнул выроненный Роном меч. Рон бессильно опустился на колени, и сжал голову руками. Он дрожал, но, как сообразил Гарри, не от холода. Гарри сгрёб обломки медальона в карман, присел рядом с Роном и осторожно положил руку ему на плечо. Он принял за добрый знак, что Рон руку не сбросил.
— Гарри, что-то в этом сомнительное, — проговорила Эрмиона чуть слышно.
Рон и Эрмиона встали за спиной Гарри в тот миг, когда звуки боя неожиданно затихли, пропали, потому что тишина, какую приносят одни лишь дементоры, навалилась сквозь ночь, и Фред ушёл навсегда, и Хагрид погибал, или уже погиб…
— Вы уйдёте с нами, — Гарри поднял её на ноги. — Ступайте домой, детей в охапку, и убирайтесь, убирайтесь из страны, если придётся. Переоденьтесь и бегите. Вы видите, как оно тут, хуже, чем этот дивный суд, вам нигде не будет.