Гарри быстро соображал, шрам кололо, голова была готова снова развалиться на две части. Дамблдор велел не говорить о хоркруксах никому больше, кроме Рона и Гермионы. Секреты и ложь, мы выросли на этом, и для Альбуса… это было так естественно… Неужели он превращался в Дамблдора, пряча свои тайны в себе, никому не доверяясь? Но Дамблдор доверился Снейпу, и к чему это привело? К убийству на самой высокой из башен…
Гарри, который не имел ничего против Крума, пожал ему руку и, решив, что будет разумнее увести его подальше от Рона, предложил ему показать его место.
Той ночью они пошли спать очень поздно, проведя долгие часы за обсуждением плана, пока не смогли рассказать его друг другу наизусть с точностью до слова. Гарри, спавший теперь в комнате Сириуса, лежал в кровати — свет палочки был направлен на фотографию его отца, Сириуса, Люпина и Петтигрю — и вполголоса повторял план ещё минут десять. Когда он погасил палочку, его мысли, однако, обратились не к оборотному зелью, блевотным батончикам и синим мантиям технической службы — он начал думать об изготовителе палочек Грегоровиче, и как долго тот мог скрываться от Вольдеморта, если Вольдеморт так целенаправленно его искал.
— Она не отвечает, ты, старая метёлка! Сама открывай! Шевелись! Ну же, живо!
И тут вдруг что-то сдавило горло. Сначала он подумал, что это водоросли, но когда нырял, в воде ничего не плавало, и он потянулся к шее, чтобы высвободиться. Это оказались не водоросли, а цепочка хоркрукса, которая сжалась и перекрыла ему дыхание.
Он знал, почему ей так хочется, чтобы всё получилось. Она всё ещё винила себя в том, что его палочка сломалась. Гарри проглотил просившийся на язык язвительный ответ: если она считает, что разницы никакой, пускай берёт себе терновую, а он возьмёт её. Он так хотел, чтобы все они втроём снова были дружны, что согласился с Гермионой. Но та, стоило Рону попытаться улыбнуться ей, гордо удалилась и снова скрылась за книгой.