— Она не отвечает, ты, старая метёлка! Сама открывай! Шевелись! Ну же, живо!
И тут вдруг что-то сдавило горло. Сначала он подумал, что это водоросли, но когда нырял, в воде ничего не плавало, и он потянулся к шее, чтобы высвободиться. Это оказались не водоросли, а цепочка хоркрукса, которая сжалась и перекрыла ему дыхание.
Он знал, почему ей так хочется, чтобы всё получилось. Она всё ещё винила себя в том, что его палочка сломалась. Гарри проглотил просившийся на язык язвительный ответ: если она считает, что разницы никакой, пускай берёт себе терновую, а он возьмёт её. Он так хотел, чтобы все они втроём снова были дружны, что согласился с Гермионой. Но та, стоило Рону попытаться улыбнуться ей, гордо удалилась и снова скрылась за книгой.
— Да не будет всё как в Годриковой лощине, — добавил Рон. — Лавгуд на твоей стороне, Гарри. «Придира» всегда был за тебя, в нём говорится, что все должны тебе помогать!
Сырой, ветреный вечер, через площадь идут вперевалку двое детей, наряженных тыквами, все витрины в бумажных пауках — дешёвая маггловская имитация мира, в который они не верят… Он движется легко, с тем чувством целеустремлённости, могущества и правоты, какое у него всегда бывало в таких случаях… Гнев? нет, это для слабых натур… но торжество — о, да… Он так этого ждал, так надеялся…