— А ну заткнись, не говори так о моей сестре, — резко сказал Рон, и Финнеа Найджелус высокомерно поднял брови.
— Никогда. В ночь, когда умирал ваш брат, он пил зелье, которое делало его безумным. Он начал кричать, молить кого-то, кого там в помине не было: «Не причиняй им боль, пожалуйся… лучше возьми меня».
“Не жалей мертвых Гарри. Жалей живых, и больше всего тех, кто живет без любви. Когда ты вернешься, ты можешь убедиться, что меньше душ покалечены, меньше семей распалось. Если ты считаешь, что эта цель не стоит того, тогда скажем прощай настоящему”.
Они потратили предыдущие четыре недели, надевая по очереди мантию-невидимку и наблюдая за главным входом в Министерство, который Рон, благодаря мистеру Уизли, знал с детства. Они следили за проходящими работниками Министерства, подслушивали их разговоры и осторожно вычисляли, кого из них можно застать в одно и то же время каждый день. Время от времени им удавалось стащить Ежедневный Пророк у кого-нибудь из портфеля. Медленно они составляли схематичные карты и записи, которые теперь были сложены перед Гермионой.
— Кричер извиняется за задержку в поимке вора, хозяин, — прокаркал Кричер. — Флетчер знает, как скрыться от погони, у него есть много укрытий и сообщников. Тем не менее, Кричер сумел загнать его в угол.
«Хорошо, Драко,» сказал Люциус Малфой. В его голосе звучала жадность. «Это он? Это Гарри Поттер?»