– Как Олия? – Семён подошёл к Хайку. – Жива?
Вот так, за разговорами, они шли, шли, пока не пришли к пустыне.
– Ты, знаешь что, ты присядь, – Семён положил серебряные перчатки на оказавшийся поблизости журнальный столик. – И я тоже сяду. Надо всё же поговорить толком, – Семён уселся в кресло, закинул ногу на ногу; Олия пристроилась на краешке соседнего, по другую сторону журнального столика, кресла.
Шаман Йокомбе перестал трясти над Олией своей погремушкой, устало вытер пот со лба и отошёл от лежанки, вешая погремушку на пояс.
– И как именно называется твой конкретный Мир? – наивно спросил Подайла. – Я ж не знаю!
– А если не начнёшь, тогда испорчусь я, – хладнокровно парировал Семён. – И Олия, и Хайк, и все-все остальные испортятся. Вместе с Мирами и вселенной.