Я сосредоточился на том, что происходило впереди. Мы показывали хорошее время, намного оторвавшись от Ареса, но колесница Аннабет была далеко впереди. Она уже огибала первый столб, а ее метатель дротиков усмехался и махал нам руками, крича: «Видали, да?!»
Не спорю, я злился на отца. Быть его сыном стало теперь чуть ли не дурной шуткой.
Меня охватило отчаяние. Надо было спасти Аннабет. Я представил себе все пузырьки в море, поднимающиеся кверху и сливающиеся в один. Я представил, как все вместе они устремляются ко мне.
— Он что, говорить умеет? — удивленно посмотрела на меня Аннабет.
— Рутбир, из эксклюзивных запасов тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года.
— Но ведь это ты позволила ему войти в лагерь.