— Я могу проникнуть внутрь, — сказала Аннабет, — невидимой.
— Тогда надо поговорить с ним сегодня вечером у костра, при всех. Весь лагерь услышит нас. Они окажут на него давление. И он будет вынужден согласиться.
В какой-то критический момент я понял причину любопытства Аннабет. Меня тоже неудержимо потянуло вытащить из ушей затычки и хотя бы почувствовать эту мелодию. Я ощущал, что голоса сирен заставляют вибрировать деревянную обшивку корабля, пульсируют в такт с оглушительным шумом крови у меня в ушах.
— Назад! Она неподвластна волшебству, пока этот чертов витамин окончательно не усвоится ее организмом.
Полифем взревел. Он вырвал оливковое дерево из скалы и долбанул им по тому месту, где я только что стоял.
Его проигрыватель по-прежнему стоял на прикроватном столике. Там же были сложены любимые диски. Я схватил самый отвратительный, который только попался под руку, Аннабет взяла в охапку музыкальный аппарат, и мы выбежали наружу.