— Я тоже. Это во мне сиротское детство застряло. Ничего если на кухне, по-холостяцки?
— Я коллежский регистратор, — пояснил Эраст Петрович, не желая, чтобы его тоже приняли за вахмистра, — чиновник четырнадцатого класса.
— А этот Ипполит ей что? — осторожно спросил Фандорин.
Мизинов затрусил вперед, что совсем не шло к его грузной фигуре; золотая канитель на эполетах колыхалась наподобие крылышков мотылька. Белозеров и Фандорин непочтительно обогнали высокое начальство и первыми ворвались в высокие белые двери.
— Нет, не сходится! — вскричал Фандорин в отчаянии.
Стука не было. Все произошло совсем иначе.