— Смелый, задиристый дурачок, — сказала она все так же негромко и посмотрела ему прямо в глаза. — И очень, очень хорошенький.
— А не припомните, какое там было освещение? Не красный фонарь?
Кровавая капля срывается с ее щеки прямо на лоб измученному Фандорину, он вздрагивает от холода и открывает глаза. Видит, что никакой Амалии, слава Богу, нет. Сон, всего лишь сон. Но на лоб снова капает что-то ледяное.
За окном загрохотало уже нешуточно, кажется, и дождь пошел. Пыжов засуетился, засобирался.
— Очень, — горячо подтвердил Эраст Петрович.
— Господин Фандорин? Эраст Петрович? — ясным, с гвардейскими переливами голосом осведомился офицер.