— Револьвер, свежую колоду и бутылку шампанского. — И еще шепнул что-то на ухо.
— Или вшо-таки домой? — прокартавил Ахтырцев c зажатой в зубах сигарой. — Тут жа углом лихачи должны быч.
— Что молчите? — с жестокой улыбкой спросил Зуров. — Или расхотелось стреляться?
«Правильное дыхание — основа правильной жизни. Оно поддержит тебя в трудные минуты бытия, в нем обретешь ты спасение, успокоение и просветление. Вдыхая жизненную силу прану, не спеши выдохнуть ее обратно, задержи ее в своих легких. Чем дольше и размеренней твое дыхание, тем больше в тебе жизненной силы. Тот достиг просветления, кто, вдохнув прану вечером, не выдохнет ее до утренней зари».
— Вы думаете, Пьер Кокорин от несчастной любви руки на себя наложил? Как бы не так! Это я его убил.
Вторая ее рука нежно легла на его пальцы, сжимавшие револьвер. Матовые немигающие глаза были так близко, что Фандорин увидел в них два маленьких розовых отражения лампы. Странная пассивность охватила молодого человека, он вспомнил, как Ипполит предупреждал про мотылька, но вспомнил как-то отстраненно, словно и не его касалось.