Прохаживаясь по кабинету, усталый генерал Мизинов рассуждал вслух.
— Не нравится мой тон? — громогласно вопрошал Ипполит, напирая на нетрезвого Ахтырцева. — А вот это тебе, стручок, понравится? — И он толкнул студента ладонью в лоб, вроде бы несильно, но плюгавый Ахтырцев отлетел к креслу, плюхнулся в него и остался сидеть, растерянно хлопая глазами.
— Я пьян исключительно от любви, — уверил ее наглец и тем же неестественным, с подвыванием голосом потребовал. — Один-единственный поцелуй, иначе я немедленно наложу на себя руки!
Иван Францевич ткнул указкой в третий кружок, на котором было написано ГЗ.
Бланк вынул из жилетного кармана золотые часы, посмотрел на них поверх очков и плотно закрыл лицо Фандорина пахучей белой тряпкой. Вот когда пригодилась Эрасту Петровичу спасительная наука несравненного Чандры Джонсона! Вдыхать предательский аромат, в котором праны явно не содержалось, молодой человек не стал. Самое время было приступить к упражнению по задержке дыхания.
— Пошел! — ткнул пленника дворецкий, и Фандорин вслепую двинулся вперед, не вполне понимая, почему его нельзя прирезать прямо здесь, в комнате.