— Ничего… — Она смахнула слезу, продолжая глядеть вдаль. — Думала про Ольгу и остальных… — призналась она. — Никак не могу смириться с мыслью, что она…
— Я же сказал, завязывайте! — повторил он.
— Немного не так, — ответил он. — Аномалия одна и та же, просто мы проникли в нее глубже, ровно в шесть раз. Отсюда и возрастание сопутствующего поля. По-видимому, его напряжение увеличивается пропорционально глубине проникновения в аномалию. Никто ведь толком еще не вывел теории гиперсферы, — напомнил он, вновь придвигаясь к компьютерной панели. — Мы разгоняемся до скорости света, а потом резко пытаемся пересечь этот потолок. Физика трехмерного космоса не допускает субсветовой скорости, и что?… Мы перестаем существовать в нормальном космосе и попадаем в область аномалии, где действуют иные физические законы. — Он нажал кнопку, и уравнения на экране сменились графиками. — Вот взгляните. Если бы мы затратили столько же энергии на переход, сколько затратил ее «Ванкор», то оказались бы у цели, а так…
С другой стороны за вездеходами наблюдал Андрей. Они с Сергеем по приказу Антона упаковывали боеприпасы и оружие. Вскрывая тяжелые оцинкованные ящики, они снаряжали автоматные магазины патронами и аккуратно укладывали их в кофры. Рядом, задрав к лазурному небу вороненые стволы, застыли два крупнокалиберных пулемета. Ящики с их коробчатыми магазинами еще ждали своей очереди.
Остервенелая боль в сломанном запястье не дала Гейтсу прицелиться в Антона, да он не очень-то и старался, оглушенный собственной злобой, и пули прошли мимо, кроша контейнеры с оборудованием и облицовочный пластик стен.
Колониальный транспорт «Кривич» висел в пространстве, сверкая в лучах бесчисленных звезд зеркальной поверхностью «яйца», где в холоде и беспамятстве сверхглубокого сна застыли в ожидании новой родины триста тысяч непрожитых человеческих судеб…