Григ любил парить в пустоте, но так, в глубоком космосе, совсем один, он почти не испытывал того наслаждения, которое хотел испытать. Не было того чувства захватывающего утяжеления, которое получаешь, когда за твоей спиной величаво раскачивается мегатонный метеорит – когда так вжимает в кресло, что выступают вены на руках. Не возникало ощущения скорости – «Улей» находился так далеко, что не приближался и не отдалялся – едва заметный черный шарик, выдаваемый в темноте космоса сигнальными огнями. Совсем другое дело, когда на рейд выходили сотни парусников, когда стремительность маневров и дрожь парусов казались так же материальны, как мигание лампочки-маяка на шлеме.