— Ты кто? Гномий хоббит? Что ты тут делаешь? Как прошел мимо наших дозорных? — наперебой спрашивали они.
Они вынесли наружу горшки с золотом, те припасы, которые выглядели нетронутыми и годными в пищу, а также непочатый бочонок эля. К этому времени все проголодались и не стали воротить нос от тролльской еды. Их собственный провиант был на исходе. Теперь появились хлеб, сыр, вдоволь эля и ветчины, чтобы жарить на углях. После еды легли спать, наверстывая упущенный сон, и до послеобеденного часа только отдыхали. Потом они собрали разбежавшихся пони и зарыли горшки с золотом на берегу реки неподалеку от дороги, и наложили на них множество заклятий, на случай, если когда-нибудь вернутся и смогут их откопать. Покончив с этим, все сели в седла и двинулись по дороге дальше на восток.
Одни согнали волков в кучу, другие обложили стволы папоротником и хворостом. Третьи забегали, гася пламя, и вскоре потушили пожар везде, только не возле деревьев, на которых сидели гномы. Гоблины принялись бросать в огонь сухую листву, папоротник и ветки. Вскоре гномы оказались в сужающемся огненном кольце, и пламя уже лизало наваленный под деревьями хворост. Дым ел Бильбо глаза, снизу припекало; он видел, как за густыми клубами гоблины водят хоровод, словно люди вокруг костра в канун летнего солнцеворота. За хороводом воинов с топорами и копьями, на почтительном расстоянии, сидели волки. Сидели и ждали.
«Быстро за мной!», — тихо и грозно прозвучал голос.
— Живо, на деревья! — крикнул Гандальф, и все побежали к деревьям на краю поляны, выбирая те, у которых ветки пониже, или с тонким стволом, на который легко влезть.
— Мне следовало догадаться, — сказал Бильбо. — Воистину, не сыскать тебе равных, о Смауг Неуязвимый. Кто еще может похвалиться жилеткой из алмазов чистой воды!