Тем не менее до подножия горы добрались без всяких происшествий. Кроме общего запустения, ничто не указывало на близость дракона. Гора безмолвно чернела впереди, заслоняя собой полнеба. Первый лагерь разбили на западном склоне южного отрога, который заканчивался утесом, получившим название Воронова. Здесь когда-то был сторожевой пост, но путники побоялись вскарабкаться на открытое место.
Гномам завязали глаза, но это мало что изменило. Даже Бильбо, чьи глаза были без повязки, не видел, куда их ведут, к тому же не знал, где та поляна, с которой они тронулись. Он еле поспевал за факелами, потому что эльфы без сожаления подгоняли усталых пленников. Король велел поторопиться.
Стражники всполошились. Те, что поглупее, даже выскочили наружу — они думали, что с Горы уже рекою течет золото, и воды озера окрасились желтым.
— Добрый путь, — сказал Гандальф Торину. — И добрый путь вам всем! Теперь — прямиком через лес. Не сходите с дороги — иначе тысяча против одного, что вы не отыщете ее вновь и никогда не выберетесь из Мирквуда; тогда ни я, ни кто другой больше вас не увидит.
Как он и обещал, гномы с каждым днем проникались все большей признательностью к маленькому хоббиту. Попреки и ворчание прекратились. Гномы пили за его здоровье, хлопали его по спине и хвалили наперебой — весьма кстати, потому что Бильбо совсем сник. Он-то не забыл ни мрачную Гору, ни дракона, к тому же сильно простыл в дороге. Три дня бедняга чихал, кашлял и не выходил из дома; даже и после этого его речи на званных обедах сводились к
Впереди забрезжил алый свет. Гоблины запели, или захрипели, отбивая такт плоскими ступнями по полу и заодно встряхивая пленников.