– Конечно, – глотая слезы, согласилась я. – Конечно… все будет просто отлично, – швырнула трубку, схватила подушку и уткнулась в нее лицом.
– Если ты вот об этой груде металлолома, то моя. Конечно, не «шестисотый» «мерс», но бегает прилично.
– В основном тот, что прозвучал в суде. – Гаврилов отвел глаза и добавил: – Ревность.
– Перестань. Я знаю, отчего ты плачешь. Ты решила, что твой брат вошел в чужой дом и расстрелял шесть человек, один из которых был его старым другом. – Я вцепилась в Сашкину руку, он поцеловал меня в висок и тихо продолжил: – Твой брат не ангел. Про меня много чего могут сказать, хотя по большей части соврут. Но тебе я клянусь: я не имею к этому делу никакого отношения. Я их не убивал. Клянусь памятью мамы.
– Я беспокоюсь за твою машину, – сказал он, когда мы уже сидели за столиком. – Пожалуй, стоит позвонить твоему брату.
– А ведь точно, следят, – хихикнула Лерка, неизвестно чему радуясь.