– Интересно. – Владимир Петрович задумался, вздохнул и добавил: – Очень интересно.
– Может, Сашка прав и не стоит рисковать жизнями людей, разгадывая этот ребус? – громко спросила я, покосившись на портрет Ильи. Сашка считает, что вернется Илья, и все будет по-прежнему. По крайней мере, для нас. Но я так не считаю. Илья пять лет хранил молчание и вряд ли станет объясняться сейчас. Зная его характер, разумнее предположить, что он вежливо пошлет меня к чертовой матери, а с Сашкой, своим давним другом, просто не пожелает говорить на данную тему. – Ладно. – Я вздохнула. – Допустим, я тебя потеряла, но я имею право знать: почему?
Я выбралась из-под пиджака и посмотрела в окно, а потом на часы. Они показывали семь утра. Голова болела, спину ломило, а в целом я чувствовала себя – хуже не бывает.
Прошло минут двадцать, ничего не происходило, я совсем было собралась уехать, но передумала, вышла из машины и направилась в парк.
– Заеду вечером, – кивнул он на прощание.
Потом он стал звонить каждое второе число, отсчитывая месяцы, потом звонки стали чаще: он считал недели.