– Друзья, – согласилась Лерка, я попробовала обнаружить в ее голосе усмешку, но не смогла.
– Здравствуйте, – пытаясь компенсировать улыбкой нахальное вторжение в ее жизнь, сказала я.
– Сукин ты сын! – бросила я в сердцах, глядя на телефон, по-настоящему не испытывая к своему мучителю никакой ненависти. Нет, я рада, что хоть кто-то в этом городе еще ждет его и считает дни. Затушила сигарету, подошла к стене и коснулась пальцами лица на фотографии. – Я люблю тебя, – проронила жалобно. Господи, кому это интересно… – Я люблю тебя, – повторила уже тише и, конечно, заревела. А что я еще могу?
– Вы ведь не делаете секрета из обстоятельств смерти Егорова? – улыбнулась я.
– Шибко верующий был человек, – развеселился Севка. – Таких надо хоронить прямо в церкви.
– Самое страшное позади, – помолчав, сказал он. – Осталось две недели. Две недели ты можешь выдержать? Без коньяка и ночных истерик?