– Нельзя, – ответила Нина. – Его нет в живых, но, если бы он и был жив, вряд ли разговор принес пользу, я ведь пыталась поговорить с ним пять лет назад.
– Хорошо, поедем ко мне. Вечером можем сходить в кино.
Содержимое папки я бегло просмотрела еще в машине. Артемов прав: дело выглядело странным. Еще одна особенность содержавшихся в папке бумаг: я насчитала несколько знакомых фамилий. Сложила все снова в папку, завязала тесемки и поехала домой.
– Сын ваш отдельно живет? – спросила я, желая хоть как-то приблизить разговор к интересующей меня теме.
– Привет, – и с удивлением уставился на меня: я не появлялась здесь несколько лет.
Лерка лежала по горло в воде странного красного цвета. Голова запрокинута, лицо неестественно белое, одна рука в воде, другая свисала с края ванны, под ней на полу собралась лужица крови, а рядом кухонный нож, рукоятка бурого цвета, вены на Леркином запястье перерезаны несколько раз.