Селеста немного помедлила, склонилась ниже.
– Возможно, ты прав, Факасий – упырица наконец-то опустила веки, освобождая смертного от плена своего взгляда. Нечеловеческая маска постепенно исчезала с ее лица. – Действительно, ты ведь не знаком ни с кем из моих сородичей.
Хастин опять принялся рассказывать свою историю, куда эмоциональнее, чем прежде. Похоже, слова Медеи все-таки задели его. Парень успел свыкнуться с недоверием со стороны людей, впервые услышавших о его появлении в Талее, но прямое обвинение во лжи его возмутило. Тем более, от невероятно привлекательной женщины. С некоторых пор он перестал распространяться о своем прошлом с незнакомцами, и сейчас изменил привычке только потому, что воспринимал упыриц как потенциальный новый род. В его стране существовал обычай, когда собирающийся жениться мужчина проводил какое-то время в деревне невесты, и случалось, он оставался в ней насовсем. То есть не женщина входила в семью мужа, а наоборот. Редко, конечно, но бывало. Тогда к жениху тоже долго присматривались, проверяли, не спешили раскрыть свои тайны.
– Как сказать. К северо-западу отсюда, на бывшей улице – Андрей напряг память, вспоминая – Благодарения, кажется, есть монастырь Судьи. Местные туда не заходят, и правильно делают. Сумеешь выяснить, не изменилось ли чего в округе за последнее время?
– Святыми Тьмы! Да, наш удел тяжел, но кому еще вершить волю Его?
Селеста пристально посмотрела на подругу. Медея сидела, нервно перебирая густые волосы, взгляд ее блуждал, останавливаясь на чем угодно, только не на лице маленькой упырицы. Что-то с ней неладное творилось. Стоило разговору зайти о встрече с магами, как она превратилась из красивой, уверенной в себе женщины в трясущуюся от страха истеричку. Вон, как голос повысился, от боли хочется уши руками прикрыть.