– Не путает даже эмбрионов с вибрионами, – натянуто шутит Марджори, косясь на Присциллу. – Хорошо, я распоряжусь.
А не слишком ли я становлюсь самонадеянным?
Сразу за тамбуром жилого сектора для настоящих людей, официально именуемого запретной зоной номер один, а на эксменском фольклоре не иначе как Бабельсбергом, – охрана и свое дежурство. Крепенькая девушка-коммандос с короткоствольным автоматом поверх бронежилета пропускает меня, даже не поморщившись, но, пройдя, я чувствую затылком ее неприязненный взгляд. С дисциплиной у нее все в порядке, а исполнить свой долг, доложив командованию о чудовищном моральном падении коменданта, – до поры до времени нет физической возможности. Потом – безусловно.
– Это наш предок, – поясняет корабль. – Наш общий предок с нашими подопечными. Высшая форма живой материи на тот момент.
Он разумен, этот чужак, и правильно выстроил приоритеты. Во-первых и в главных, уцелеть самому. Во-вторых, уничтожить нападающих. В-третьих, вычистить то, что прорвалось за барьер и уже никому не угрожает, – но потом, после боя.
– А остальных мы заперли в столовой. Во избежание. Да не хватайся ты, отцепись...