– Ты... вы разочаровались в борьбе? – выдавил я. – Почему?
Солнца нет. Из четырех обращающихся вокруг Ананке платформ с гамма-лазерами сейчас видна только одна. Еще две, очень мощные, но одноразовые, испаряющиеся в служащем для накачки ядерном пламени после единственного короткого импульса, способного продырявить насквозь астероид, отсюда вообще не увидеть – они отведены довольно далеко. Маленький приплюснутый Юпитер как раз готовится закатиться за тот край неровного горизонта, который принято считать западом, и скалы отбрасывают призрачные тени в нашу котловину. Пожалуй, даже красиво там, снаружи, красиво холодной чуждой красотой, с непривычки притягивающей и пугающей.
И все равно ипподром ревет громче амфитеатра, даром что вынесен из колоссального здания комплекса на вольный воздух. Там просто больше зрительниц.
Я пытаюсь повторить – с более чем скромным успехом.
Спокойно. Не паниковать. У меня очень хорошее чувство пространства и многие сотни тренировок. Я просто не мог сильно ошибиться, определяя направление и дальность обратного пути. На сорокаметровой дистанции телепортирования я ошибаюсь не более, чем на метр, – правда, в спокойных условиях...
Все верно. Он техник, а не пилот, ему неведомо чувство свободы в полете, хотя бы и учебном. Моя промашка.