Почти не чувствую, как взбешенные конвойные пристегивают меня наручниками, и не интересуюсь, к чему пристегивают. Какая разница! Я снова в реальном мире, живой, невредимый и готовый ко всему. А главное – крайне ценный.
Ничего нового Марджори мне сейчас не сказала – этот кусочек смальты я вставил в мозаику уже довольно давно. Безусловно, я не панацея от беды, а лишь эксперимент. А зачем она мне это говорит – вопрос. Неужели все-таки переживает за меня хоть чуточку?
О! Оживление. Меня ведут. Дорогу, смертнички! Па-а-асторонись! От души пиная ногой хлипкую баррикаду – часть металлического барахла остается на месте, зато немагнитные предметы взвиваются в воздух и, вращаясь в полете, четырежды рикошетирует то от пола, то от потолка какой-то несчастный дюралевый ящик, – я огребаю по шее. Поделом. Такого беспечного олуха сама Первоматерь Люси велела водить на поводке со скрученными за спиной руками и учить уму-разуму.
– Гм... Хочешь, значит. Гм-гм... Это замечательно. Ну что ж, обоснуй свое право хотеть, а я тебя внимательно послушаю.
Холеная дама поднимается с кресла, идет ко мне, по-прежнему улыбаясь.
Они пятятся. Кто-то все-таки идет за скафандром. Я жду. Наконец приносит. Я проверяю зарядку баллонов – полная. Осталось только надеть. С этим делом справится любой, даже тот, кто никогда в жизни не видел скафандра.