– Ты не разболтал, ты сделал хуже – показал. Три дня назад в бою с Саблезубым. – Гойко каменеет лицом и вбивает в меня слова, словно гвозди. – Вспомнил? Конспиратор! Ты показал это Саблезубому и вместе с ним трем тысячам баб! Трем тысячам!
Охранница все слышит, каменеет веснушчатым лицом и заведомо готова прямо сейчас обеспечить мне один-два перелома в воспитательных целях. Но хозяйке обращение «Мама», давно и навеки сросшееся с именем, не кажется фамильярностью.
Я открываю рот, как бы желая оскорбительно зевнуть, и усугубляю оскорбление, высунув язык. А на языке у меня – капсула. Капелька тонкого стекла с прозрачной жидкостью внутри.
Старшая из моих конвойных, сделав успокаивающий жест, распахивает перед моим носом портативный терминал.
А куда я, собственно, свернул, куда протискиваюсь в лиловом желе?
И, конечно, испугавшись, сразу юркнул бы в Вязкий мир. Спасать требуху. Ливер важнее полета.