– Я думал, все будет очень просто, капитан. Я и мои друзья садимся на борт нашего ремонтного судна и уходим. Ваши корабли остаются на орбите Сайдмора до тех пор, пока мое судно не достигнет гиперграницы, а затем вы высаживаетесь на планету и разбираетесь с тем сбродом, который я вам оставлю.
По маневрам каперов было ясно, что они уловили гравитационные излучения «Пилигрима». Очень не многие «грузовые суда» могли засечь пиратов на таком расстоянии, и они, очевидно, полагали, что «Пилигрим» их не засек. Их суда прошли по краю предполагаемого диапазона действия датчиков «Пилигрима», а потом легли на попутный курс за его кормой. Это было очевидное (и вполне логичное) стремление помешать любой попытке к бегству. Все четыре корабля продолжали держаться вместе. Это хорошо. Если Хонор смогла обмануть их с самого начала, ей не придется беспокоиться о том, что кто-то из них улизнет.
– Ты сама знаешь ответ, – возразил Гауптман, – Они были «слишком заняты выполнением других задач». Черт возьми, все, что я смог выбить у них – это четыре вспомогательных крейсера!
Хонор медленно кивала, почесывая за ухом свернувшего у нее на коленях Нимица. Раф играл роль осторожного «адвоката дьявола», въедливого критикана – роль, чуждую его собственному энергичному характеру; его задача в том и заключалась, чтобы найти изъяны в планах командира. Все соглашались с известным утверждением, что лучше старпому разгромить критикой планы своего капитана, чем потом неприятелю разгромить их корабль. И Раф был прав. Если банда попытается атаковать одиночное судно, ему точно не поздоровится. Но Элис тоже была права.
Даневский кивнул офицеру связи, и через пять секунд в динамиках рубки раздался голос коммандера Ашера.
– Я же сфинсксианин, мэм, – ответил инженер, слегка улыбнувшись.