Даневский кивнул офицеру связи, и через пять секунд в динамиках рубки раздался голос коммандера Ашера.
– Я же сфинсксианин, мэм, – ответил инженер, слегка улыбнувшись.
– Послушайте, – сказал он наконец, – я хочу залечь на некоторое время. Пусть наша чертова Старуха думает, что она вселила в меня страх перед Господом – мне плевать, черт побери! Но чтоб никто из вас не смел мне говорить, что я могу и чего не могу делать. – Он увидел страх в глазах напарников, и вся его уродливая сущность возликовала, видя такую реакцию. – Я разделаюсь с Льюис, убью этого долбаного Вундермана своими собственными руками, и никто не сможет меня остановить, а уж более вы. – Он оскалил зубы и для выразительности пристукнул огромным кулаком по столу. – Я не хочу ни черта больше слышать об этом, а если я так решил, то мне в помощь нужен один из вас, и ей-богу, вы мне поможете и не рыпнетесь. А если не поможете, то в нашей капсуле будет меньше народу, когда она высадится на поверхность планеты, ясно?
– Заключенный, смирр-наа! – рявкнул уоррент-офицер. Штайлман постарался расправить плечи.
– Почему бы и нет? Кто-то давно на Старой Земле сказал: «Убейте одного человека – и вы убийца, убейте миллион – и вы государственный деятель». Я, видимо, не совсем точно цитирую, но уверен, что смысл примерно таков. И флотские, и военные, и даже монархи всегда договаривались с такими «государственными деятелями», капитан. Так что теперь вы договоритесь со мной… или я могу невзначай нажать кнопку, просто чтобы доказать вам, что вы должны относиться ко мне серьезно. Вот, например…