– Все равно, – заметила герцогиня, – какой бы он ни был слабоумный, я буду иметь удовольствие его постричь.
– Слепец! – прошептала Екатерина. – Неужели же глаза у королей навечно осуждены не видеть? И она сложила ладони вместе.
– Тогда, дорогой Реми, готовь твои мази., – Почему?
– Я предпочитаю сделать это, пока мы одни.
– Это фитиль мушкета или аркебузы, монсеньер.
– Я говорю, сударыня, что человек, который отправляет вас в изгнание, человек, который лишает меня единственной оставшейся мне надежды – дышать одним с вами воздухом, видеть вашу тень за занавеской, касаться мимоходом вашего платья и, наконец, боготворить живое существо, а не тень, я говорю.., я говорю, что этот человек – мой смертельный враг и что я уничтожу его своими собственными руками, даже если мне суждено при этом погибнуть самому.