Тут как раз принесли курицу, снятую с вертела. Шико отрезал одну из ножек, которые он окрестил «плавниками», и монах с жадностью ее обглодал.
– Добро, он запел, значит – заговорит. В эту минуту вошел мэтр Бономе, он нес знаменитую яичницу и две новые бутылки.
– А сейчас, – добавил Горанфло, поднося ко рту первую вилку с грузом шпината и сыра, – мне уже пора уходить, мои слушатели, наверное, заждались.
Настало время объяснить читателю, почему герцог Анжуйский нарушил слово, данное Бюсси.
– Как бы то ни было, я повторяю: их вызвал на это Бюсси.
– Братие! Вот лютый ветер: се дуновение господне, дыхание всевышнего, оно меня вдохновляет.